מעינקע קאַץ אויף ווייסרוסיש

Першым гімнам я быў пеў бульбу,
Спакусу дзеціньства, плод паслухмяных,
Цэладзённае сьвята бедных.

Бульба ёсьць плод наішляхетнейшы.
Вішня сьціпла, сьліва мае каменна сэрцэ,
У вертаградзе заўжды пьяны ветар скрыпаль.

Бульба ведае сколькі сьвятла
Ў плоднай цемры асемянелае,
Ды цалуе порах, у які Адам
зьвярнуўся.

На галодных правулках майго дзеціньства
Птушыны шлях быў бульбяным краем.

Верш Мейнкэ Каца з кнігі "Рокроўз" (1973).

Арыгінал:

Hymn to the Potato
O my first hymn was to the potato,
lure of my childhood, fruit of the humble,
the diurnal festival of the poor.

No fruit is noble as the potato.
Cherries are coy, plums have hearts of true stone.
The wind is a drunk fiddler at the grape.

The potato knows how much light there is
in the fertile darkness of seeded earth,
kissing the dust to which Adam returned.

On the hungry alleys of my childhood,
the Milky Way was a potato land.

Menke Katz. Rockrose. 1973

eile

1. Johann Aavik. Ideedpe. Дневники лингвистического авангардиста Аавика времени Второй мировой войны, когда он был пенсионером. Захватывающее шестисотстраничное чтение.
   • Если бы я был всемогущим министром образования, я бы отстранил свою жену от учительской, потому что она не имеет подлинного интереса к делу: она не готовится к урокам и не трудится со рвением. [Kui oleksin kõikvõimas haridusminister, tagandaks ka oma naise õpetajaametist, sest ta ei tunne selle tegevuse vasto tõsist huvi: ta ei valmista tunde ette ega tööta andumusega.]
   • Далее он мечтает о том, как бы он на широкую ногу поставил научение эстонского народа правильному языку (ведь ошибками насыщено всё, от диалектов до университетов). Письменные экзамены, на которых нужно будет исправлять ошибки в Калевипоэге... «Ylikoolis luuakse eri õppetool Eesti õigekeelsuse alal». [В университете была бы создана отдельная кафедра эстонской орфографии]
   • В 1949 он дополняет эту мысль необходимостью полного запрета импровизированной речи в СМИ, чтобы любые публичные тексты (включая проповеди) подвергались лингвистической цензуре (Olen mõtlenud, et tuleks minna koguni nii kaugele keeleoskuse nõudeis, et avalikel kõnekoosolekoil ja raadios ei tohi esineda improviseerit kõnega... tuleb keeleliselt tsenseerida)
   • Он мечтал написать Зоиловскую историю эстонской литературы, где у каждого автора разбирались только его недостатки (Eile tekkis mul huvitav mõte. [...] See on Eesti kirjandusloo idee, kus päämiselt paljastetakse teoste ja autorite puudusi ja nõrkusi – vastokaalona ylistavaile kirjanduslugudelle.) — Останавливала его только боязнь расправы. Но тут же он не сдерживается и изливается в дневник. Больше всех достается Калевипоэгу. Воображаю, как бы он сам переработал Калевипоэг.
   • В сентябре 1942 он пишет: «Meil Eestis on rohkesti ebanormaalseid tyype, veidrikoid. Arvan, et Soomes ja ka Lätis neid nii suurt protsenti ei ole». Т.е.: У нас в Эстонии изобилие ненормальных типов, чудаков. Думаю, что в Финляндии да и в Латвии их не такой большой процент.
2. Giedrė Milerytė-Japertienė. Kai Kaunas buvo Kaunas.
3. Сыр и черви (дочитаны, наконец).
4. Монтаю, окситанская деревня.
5. Великое кошачье побоище (Darnton).
6. S. Clark. Piranesi.
7. Рейнблат. Лубочная книга.
8. Д. Ровинский. Русские народные картинки. (Репродукции коллекции Ровинского тут.)
9. А. Грищенко. Названия еврейских месяцев в средневековой славяно-русской книжности: переводы с греческого и непосредственные заимствования из семитских источников.
10. В. Вячорка. Пра герб і сьцяг. Ў прыватнасьці там напісана: "Напрыклад, фіны штораніцы узьнімаюць над дамамі свой фінскі сьцяг — залаты крыж на блакітным палотнішчы.