- Похождения Али Зибака. (Чудесный плутовской роман, переходящий в волшебную сказку и т.д.)
Прибыв в Дамаск, Али Зибак переоделся и пошел по рынку слушать, что говорят о нем. Один сказал: «Али Зибак спал в Салихйе и убил тысячу джиннов». Другой сказал: «Всё это чепуха! Знайте, что Зибак вошел уже в Дамаск, гневаясь на его жителей. Он открыл рот и проглотил весь Дамаск, а мы сами, того не ведая, находимся у него в кишках».
Если уж на то пошло, то — перечень любимых арабских книг:
- Аль Бируни. Индия.
- Бузург ибн Шахрияр. О чудесах Индии.
- Аль-Исфагани. Книга песен.
- Ибн-Хазм. Ожерелье голубки.
- С.Манкузо. Революция растений.
- Дёблин. Берлин—Александрплац.
- Петер Эстерхази. Harmonia caelestis.
- Кульбак: Панядзелак/מאָנטיק.
- Фаликов. Майор и музы (ЖЗЛ про Слуцкого).
- Борис Гройс. Что-то такое про марксизм, довольно отвратительное.
- Александра Крыленкова. В поисках войны: пять лет в Крыму. 2019. (также продается на ридеро, амазоне и т.д.)
Про последнюю книжку я напишу несколько подробнее, поскольку это первая известная мне книги о присоединении Крыма к России, написанная очевидцем событий с российской стороны.
Автор книги — общественный наблюдатель. И с началом оккупации поехала в Крым, где встречалась с татарами, с казаками, с русскими, с украинцами, со священниками, с военными — со всеми вела полевые беседы и попыталась изложить прямой опыт наблюдения, передать услышанные мнения, не скрывая своих чувств, но и не позволяя себе анализа пост-фактум.
Будь эта книга одной из многих, претензий к ней бы не нашлось. Но наоборот, поскольку других книг об крымских событиях 2014–2019 в России не выходило, трудно удержаться, чтобы не предъявить этой книги сразу все требования — сразу за все книги, которые должны были бы за эти 5 лет появиться: мемуарные, полевые, статистические, фотоотчетные, аналитические, журналистские. Но их нет и за всё приходится отдуваться книге Крыленковой «В поисках войны».
Книга замечательно оформлена фотографиями Вадима Лурье, аккуратно сверстана и написана восхитительно свободным языком — этот момент я хочу особенно подчеркнуть — в ней масса нелитературных выражений, чудесной вольной устной речи, что есть большая редкость и очень радует филологического читателя (меня). Книга разбита на короткие главки с подзаголовками, раскрывающими тему, расставленные в хронологическом порядке. Каждая главка состоит из рассказа о том, что Крыленкова видела и чувствовала сама и огромного количества цитат из интервью и разговоров, которые она собрала в поле, каковые цитаты выражают разные мнения и описывают события от первого лица.
Главки эти раскрывают проблематику, исследованную автором: книга движется от вхождения в поле, первых знакомств, оценки периметра — до рассмотрения конкретных тем, главные из которых две: (не)соблюдение различных прав в пост-украинском Крыму (права собственности, образования, свободы передвижения, собрания, слова, религии итд) и — динамика восприятия российского правозащитника/наблюдателя прав человека — им самим и его украинскими и российскими коллегами. Если посмотреть с другого боку, то книга рассказывает о драматических изменениях общественного климата в России в целом post et propter присоединения Крыма. По мысли автора, вся та ужасная дрянь, которая творилась и продолжает происходить в Крыму, вроде похищений и пыток, с 2014 года начала распространяться на всю остальную территорию РФ, включая Москву и Петербург.
Я прочитал книгу дважды и, коротко говоря, книга произвела на меня впечатление полного ералаша, сумбура, каши. Больше всего при чтении (и особенно при перечтении) мне хотелось, чтобы Крыленкова нашла какого-то блестящего интервьюера, который бы выслушал все ее сбивчивые рассказы, взял все ее материалы и превратил в связную и внятную книгу. Потому что сейчас книга преотлично отражает сбивчивость фейсбучных постов (бравшихся, как я понимаю за основу части повествования), головокружение от постоянного метания по местности и хаос, который воцаряется в голове человека, когда он в гуще событий и именно поэтому не может объяснить, что происходит и даже не имеет времени объяснить (что отрефлексировано на стр. 184). Меня это не радует, потому что читая, хочется делать какие-то выводы, а единственные выводы, которые я смог сделать это то, что русский человек изрядно оскотинился с начала российской инвазии в Украину и что русские в Крыму боялись насилий со стороны татар — и поэтому-то звали человечков. (Это последнее едва ли отрефлексированно автором, и поверить в это трудно, но так следует из рассказов, которые приводятся в книге, нп. см. стр.24 «будет стычка с татарами» etc.)
Это всё, что я имею сказать. Если эксплицировать: то, конечно, «В поисках войны» стоит прочитать всякому, потому что там есть много отличных страниц (нп. «с момента попадания в этот "другой мир" я стала чаще ходить в кафе», стр.180) и потому что книга напоминает о вещах, которые любой нормальный обыватель стремится избыть из сознания. Дальше будут только мелкие замечания к тексту.
Обложка книги просто отвратительна: слова «в поисках войны» поставленные кроссвордом — триумф дурного тона, невольно ждешь его продолжения внутри. Загадка, как это сочетается с пристойной версткой, отличными фотками и добротным внутренним оформлением и изложением.
Стр.3: «Меня зовут Саша Крыленкова. Я занимаюсь ... развитием групп солидарности». Я не знаю, что такое «группы солидарности». Звучит непонятно. Гугл предлагает «группы солидарности с КНДР».
Стр.8: «Это был конец марта 2014. Я приехала в Крым в первый раз... На обед меня занесло в какой-то очень странный ресторан с... возможностью курить прямо в зале». — Просто жаль, что такое хемингуэевское место тонет в болтовне. В России курить в кабаках запретили в июле 2013, годом ранее, а на Украине — еще годом ранее, в 2012. Такая красноречивая деталь о правах, законах, их исполнении.
Стр.9: Цитаты оформлены вразнобой — то огромной открывающей кавычкой без закрывающей, то двумя (стр.14), то обычными кавычками — хорошо бы это унифицировать. Особенно см. стр. 23 — там полная чересполосица.
Стр.9: «у которых на глазах не только рушилась налаженная жизнь, но и сама реальность» — плеоназм, имеется в виду, очевидно, не жизнь, а «налаженный быт». Какая в жопу жизнь после конца реальности?
Стр.11: «В это время в Крыму... всем в головы встроили калькуляторы». И дальше рассказ о продавщице, которая сильно ошиблась в пересчете валют «по шпаргалке». Вот именно такие обороты и усиливают сумбур текста — либо калькуляторы, либо шпаргалка! либо калькуляторы, либо «барышня перепутала». Не надо плодить хаос ради красного словца.
Стр.13: «вообще не брала в расчет затраты на еду. Это было крайне дешево. Настолько, что для жительницы Питера совершенно не заметно» — я, однако, живал в Крыму зимой 2013 и 2012 и по моим ощущениям, там было очень дорого: почти все продукты стоили столько же, сколько в Петербурге (что естественно, поскольку они привозились с материка). Это существенный момент, поскольку по мысли автора «бурный рост цен» и падение уровня жизни начались с весны 2014 года.
Стр.17: О встрече с Олегом Сенцовым (до ареста) «Разговор не клеился. Мое желание поделиться опытом не находило поддержки, а успехи гражданского общества в РФ вызывали вполне понятную, но обидную иронию» — почему обидную? не понятно.
Стр.17: «...осознать в себе имперские повадки... намного сложнее, чем привычным образом сообщить нашей власти о ее преступности» — тут бы разбор.
Стр.19: «когда пророссийская часть крымчан с ужасом ждала крымскотатарских погромов» — это мне кажется неудачным, потому что «еврейские погромы» — это когда режут евреев, а не наоборот. Вот так-то хаос и нарастает в тексте, огого.
Стр.28: «В его представлениях нет крымского украинского бэкграунда. Он знает о том, как люди жили в украинском Крыму, только по рассказам и через призму своего политического представления». — Даже не то, что повтор плох, а первая фраза, похоже, вообще не нужна или выиграет от более простой формулировки типа «Украинского Крыма он не застал».
Стр. 28: «финансировать разные программы, как НПО, к примеру» — пришлось поглядеть в гугл, не очевидно, что НПО=НКО=NGO (я понимаю, что это цитата, но в таких случаях не грех давать и пояснения, чтобы объем непонятного читателю не нарастал с каждой страницей).
Стр. 28: «Мой командир, командир Союза десантников Крыма — бывший командир батальона «Беркут» (он был на Майдане, все видел), и когда под стенами Госсовета он увидел этих же кураторов...» — скобки здесь не нужны, здесь нет отступления, описаны последовательные события. Скобки — лишний графический шум здесь. И если уж решили ставить везде «ё», так уж ставьте и там, где его требуют правила: «всё видел».
Стр. 32: «Очень страшно... было сформулировать, но... в "пророссийской" части крымчан... проснулось... то, что принято называть "гражданской сознательностью"» — это совсем не понятно. Из всего вышеописанного следует, что как раз уровень гражданской сознательности у всего населения Крыма был выше, чем в России (см. раздел о свободе собраний). Но даже если и нет, то что же страшного в сознательности?
Стр. 32: «Ожидание... помощи от властей Украины (которая по понятным причинам не могла быть оказана технически)» — вот здесь автор сам не замечает, как переходит на сов-яз. Что такое «по понятным причинам»?
Стр. 37: «никаких идей не было. как и в Луганске» — нужна заглавная буква после точки: «. Как и в Луганске».
Стр. 41: «На впечатлительную... барышню... это оказало сильное влияние» — уж лучше пусть будет «на впечатлительную барышню произвело сильное впечатление»; не так страшна тавтология (являющаяся среди прочего нормальным стилистическим приемом), как бессмысленная замена на другие слова с другим значением.
Стр. 42: «дети. автоматами» — должно быть «дети с автоматами».
Стр. 58: «Свидетели тех похищений (где они были найдены) сообщают, что в них участвовали непонятные люди в форме». Видимо, «где они были найдены» лучше заменить прямым «в тех случаях, когда свидетели были», если имелось в виду это, а не что-то иное, потому что читается как будто были найдены трупы похищенных.
Стр. 59: «рассказ Ольги, Симферопольской активистки» — «симферопольской» с маленькой.
Стр. 69: «погода кака-/я-то» — плохой, плохой перенос, лучше его исправить.
Стр. 73: «очень многие на это сдымили» — непонятное местное слово, и из контекста не выводится толком.
Стр. 76: «крым-/скотатарская» — не плохой даже, а ужасный перенос! не надо «скотатар», надо прописать для этого слова таблицу переносов при верстке.
Стр. 78: «аэ-/ропорт» — тоже неважнецкий перенос.
Стр. 78: «В Турцию крымчане летали как питерцы в Финляндию близко, быстро и дешево. За покупками, погулять на выходные». Во-первых мне казалось, что петербургцы в Финляндию скорее ездят на автобусах, и разве что самые выпендрежные — на поездах, но не летают на самолетах на выходные. Во-вторых, сам я, живя в Крыму, летал в Турцию (зимой 2012, вроде). Дешево и просто было сесть на поезд до Харькова и оттуда лететь. Из Крыма не было прямых дешевых рейсов. Такие пассажи от автора, не бывавшего в Крыму до оккупации, не подкрепленные цитатами из интервью, мне представляются смутными, идеализирующими до-российскую крымскую жизнь.
Стр. 85: «В 2015 году группой украинских, белорусских и российских экспертов был проведен качественный анализ ситуации со свободой передвижения в Крыму. Была проделана очень серьезная и профессиональная работа. Попробую рассказать о результатах своими словами» — здесь бы не помешала ссылка на исходные публикации этих экспертов.
Стр. 85-86: «Международный и Европейский суд выработали позицию... согласно которой документы, выданные властями, de facto не могут игнорироваться. Сделано это должно быть с целью сделать / жизнь... "более сносной..."» — непонятное место, даже не из-за повтора "сделано с целью сделать", но — что было сделано-то? Суды приняли какую-то резолюцию? «выработали позицию» не воспринимается как «сделали нечто».
Стр. 89: «—В какой форме?» — опечатка, должно быть «фирме».
Стр. 92: «У некоторых [религиозных] организаций нарушились прежние связи. Например, не могут льготно печатать свои материалы...» — звучит совершенно загадочно, о какой льготной печати идет речь? Слово «например» указывает, что утрата льготной печати — частный случай нарушения прежних связей. Ни черта не понятно.
Стр. 95: «Часть приходов у нас забрали, часть приходов мы закрывали сами, потому что часть имущества в них принадлежала украинским бизнесменам, а мы не хотели их подставлять» — совершенно не понятно, что имеет в виду епископ Климент. Между прочим, здесь даются цитаты из опубликованного интервью, но не указываются купюры, как будто это не выдержки, а сплошной текст.
Стр. 98: «Очевидно, что количество перерегистраций... казались золотым дном для всякого рода юридических». В конце выпало слово — «фирм», «бизнесов»? «Количество» лучше бы заменить на «огромное количество» или «обилие», а вместо «казались» лучше согласовать глагол по числу «казалось», впрочем, это уж мелочи.
Стр. 102: «Количество... СМИ, зарегистрированных в Крыму, сократилось на 88%. При этом перерегистрацию прошли только 232 СМИ, что составляет 8%». То есть до перерегистрации в Крыму было 2900 зарегистрированных СМИ (232/8*100), так? NB: открыл первую попавшуюся статью, выходит, что примерно так: «на момент вхождения республики в состав РФ, по данным республиканского комитета по информации... было зарегистрировано 2662 печатных издания» (Л.Г.Егорова. Трансформация рынка печатных СМИ республики Крым нового времени // Гуманитарный вектор. 2018. Вып.13. №5. Стр.64.)
Стр. 121: «Возможно, в не столь уж далеком... 2009 году Украина заключила с Китаем договор...» — что значит «возможно»? «возможно заключила»? Если имелось в виду «в не столь, возможно, далеком, сколь отличном от нынешнего», то лучше убрать «возможно», чтобы исключить двусмысленность.
Стр. 124: «Веджие бита (бабушка, крымскотатарский)» — лучше бы писать такие титулования через дефис «Веджие-бита», чтобы «бита» не читалось как страдательная форма глагола. Ср. в нормативном справочнике: «Составные части арабских, тюркских, персидских имен, обозначающие социальное положение, родственные отношения и т.д., а также служебные слова (ага, ад, ал, ас, ар, аш,, бей, бек, бен, заде, зуль, ибн, кызы,оглы, оль,паша, уль, хан, шах, эд, эль и др.) пишутся со строчной буквы и, как правило, присоединяются дефисом, например: Керим-ага, аль-Фашид, Ибрагим-бей, Ахмед ибн-Абдуллах, Мамед-оглы, Сейф уль-Ислам, Ахмад эд-Дин, Омар аш-Шариф, Садах зуль-Фикар, Мохаммед эль-Куни, Сулейман-паша, Измаил-бей, Кёр-оглы, Турсун-заде» (Розенталь).
Стр. 126: То же, что и выше: «Бекиром агъа», «Бекир агъа».
Стр. 139: «...у многих государств есть право на убийство, а те, которые не декларируют своего права на убийство, делают это без письменного права» — без конкретного примера (я таких примеров не знаю), это звучит чистой демагогией. Какое это государство не заявляет письменно своего права на убийство и делает это тайком?
Стр. 159: «В комментариях... можно найти и дискуссию» — дальше дается несколько абзацев в кавычках, но не понятно, сколько там реплик, сколько участников. Лучше бы выделить новые реплики тире, как в диалоге.
Стр. 171: «Ненавижу этот зал. Он совсем не похож на зал заседания. И никакая мантия на сидящем на месте председательствующем не может вернуть это ощущение». Лучше бы просто написать «не делает его залом суда», ведь ни о каком «ощущении» выше не говорится. Кошмарный оборот «на сидящем на месте председательствующем» я уж оставлю без внимания.
Стр. 172: «Этот же удивительный суд придумал формулировку: "Суд по продлению меры пресечения (!!) объявлен закрытым в связи с нестабильной социально-политической ситуацией". И поэтому даже в суд жителей Крыма не пускают".» — в конце лишняя кавычка. Откуда цитата, впрочем, не вполне понятно.
