שלשום

1. Аксенов. В поисках жанра. Ожог. Москва-ква-ква. Ленд-лизовские. Новый сладостный стиль. Всегда в продаже. И проч. Приятно только первое. Пьесы не ахти, а романы ужасно сенильны.
   
2. Его же: Таинственная страсть (=к предательству). В этом сочинении поражает, какую важную роль в творческой биографии и картине мироздания тнз шестидесятников играет администрация. Казалось бы, это мемуарный роман о бурной молодости и всяческом авангарде. А на деле, все 600 страниц про то, как заступился глава ВЦИК, подал руку генсек, пропихнул главред. Мимолетное введение Бродского на вторых ролях производит окончательную деконструкцию (вполне мб учтенную автором). Выходит картина совершенно прикормленной, провинциальной и замкнутой тусовки. Ауктор указывает, что все они — дети репрессированных, но из текста сочится уточнение, что репрессированных партийных начальников.
   
3. Хэммет. Never again. Кроме того, переводы совершенно безбожные. Я такой лежу в гипсах и читаю, как бравый детектив на вывихнутую ногу ставит пластырь (<plaster). Приехали.
   
4. Брак под микроскопом. Физиология половой жизни человеке. Совершенное творение научного соцреализма. Нп: «Никогда не ущемляйте самолюбия мужа, и что еще хуже, не травмируйте его нервную систему намеками на временные половые неудачи, а то он перестанет верить в себя. Вместо упреков, с нежным женским подходом посоветуйте обратиться к врачу». Флибуста считает книгу фальшивкой, и зря.
   
5. Bradbury. Illustrared man.
   
6. Комиксы про супермера.
   
7. Бедье. Тристан и Изольда.
   
8. Белинский. Физиология Петербурга.